Ночёвка в Хасавюрте не удалась. Нормально выспаться не получилось. Хоть и лёг рано, вечерние песни муэдзинов и ночные гонки местных джигитов на униженных «Приорах», не давали шанса уснуть. И лишь под утро, провалился в сон. Ровно до новых песен муэдзинов, доносящихся до меня в приоткрытое окно из разных концов города.

Культура, традиции, вера. Раз уж я в гостях, уважаю. Нравится это мне или нет.

Сегодня очередной день моего внезапного путешествия по Кавказу, и позади уже весёлый Дагестан, строгая Чечня и хитрая Ингушетия. А сейчас, выехав из Владикавказа, остановился у магазинчика в самом начале Военно-Грузинской дороги, чтобы пополнить запасы воды перед поездкой в горы.

Заполнил питьевую систему, спрятанную в спине моей видавшей всякое мотокуртки, и, стоя в тени, вдыхая горный воздух, любовался видами и слушал.

Где-то рядом, видимо, под мостом, журчала горная речка, перекатываясь по камням. Детский смех откуда-то сбоку. Шум машин, проезжающих мимо. Пение птиц. Все эти звуки сливались в музыку, и мне совершенно не хотелось покидать это место и снова слушать музыку ветра, которая уже стала привычной за эти дни моего путешествия на мотоцикле.

«Хорошее место» — допивая остатки воды из бутылки, подумалось мне.

Но вдруг что-то изменилось в мотиве. Ритм начал рваться, и откуда-то издалека начал доноситься не то рокот, не то гром, не то канонада.

Из-за поворота, гремя выхлопом, появилась группа Харлеистов на словно молнии, сверкающих хромом байках. Не обращая внимания на меня, стоящего у обочины моего грязного мотоцикла, они чинно проследовали в сторону гор, оставив после себя запах сгоревшего премиального топлива и тишину. Ибо всё замерло в оцепенении от такого парада.

Всё, праздник закончился. Как и прохладная минералка в бутылке.

Я накинул на себя потяжелевшую от воды куртку, застегнул на голове шлем, кряхтя уселся в седло своего мотоцикла и про себя извиняясь за причинённые неудобства местным гражданам, выехал на дорогу.

Узкой ниточкой, лежащей между гор, она вела меня вдоль реки к границе с Грузией. Где-то тут должен быть поворот налево. Через реку на красивейшую дорогу, которую отыскал на карте перед самым выездом из дома, накидывая примерный маршрут своего путешествия.

Собственно, сама эта поездка получилась спонтанной. Изначально, планировал ехать на север. И не на мотоцикле, а на машине. Хотел прокатиться по второстепенным дорожкам севера и посмотреть, как живут люди. Пообщаться с ними, узнать из первых уст об их жизни там, вдалеке от проторённых троп.

Но в какой-то момент вдруг снова затосковал по Крыму. По морскому бризу, по яркому солнцу, по его дорогам. Вспомнил, как там «тепло», и решил, что пока есть такая возможность, надо ехать.

Но ехать в Крым напрямки неинтересно. Ведь в каждой поездке я должен открывать для себя что-то новое. И именно восточный Кавказ для меня до сих пор оставался местом загадочным, полным тайн, слухов и противоречий.

Самое время заехать туда и всё выяснить самому. А Крым в этой поездке будет большим призом.

Решено было ехать на мотоцикле из Москвы на Тамбов через Волгоград и Астрахань вдоль Каспийского моря до самого Дербента. А уж оттуда по горам пробираться к желанному Крыму.

Карты маршрута у меня нет. Еду, следуя методу, подсмотренному в фильме «Сталкер», где главный герой обозначал направление движения, бросая вперёд гаечку с ленточкой.

Вот и сейчас, следуя по Военно-Грузинской дороге, не знал точного места, где мне нужно с неё свернуть. Только помнил картинку начала той дороги.

Вот вроде то самое место. Поворот налево, КПП, мост и, как водится в этих местах, гаишник прогуливающийся по обочине.

Включаю поворотник, сворачиваю и сразу останавливаюсь. Он не успел даже палкой махнуть. И так понятно было, что меня остановят.

— Куда едем? — поприветствовав спросил меня служитель закона.

— Туда. — указал я направление в сторону гор.

— А почему не в Грузию? — удивился гаишник.

— Потому что, во-первых, и там красиво, а во-вторых нет у меня загранпаспорта. — ответил я и очередная шальная мысль родилась у меня в голове.

Возможно, когда-нибудь съезжу и в Грузию, а пока, попрощавшись с приветливым гаишником, я, как оказалось, снова въезжаю в Ингушетию.

Вот они, минусы бросания гаечек. Дорога, на которую выехал в итоге, выведет меня в Назрань, которую сегодня уже проезжал.

Но ничего, как там в поговорке про бешеного пса? …

С первых километров стало понятно, что не зря сюда заехал. Те фото этой дороги, которые видел в сети, ни в какое сравнение не идут с тем, что я видел своими глазами. Чем выше забирался в горы, тем интереснее становилось.

Практически безлюдная дорога, редкие селения, само собой, коровы и барашки, гуляющие на склонах.

Ингушетия.

Помню, служил срочную, и был у нас в роте каптёр ингуш. Уже не припомню, как его звали. Был он крепким, нелюдимым парнем, постоянно сидящим где-то в недрах каптёрки. Мы его толком и не видели. Редко он выходил из своего «укрытия». Вот так же, как и сейчас, местные жители сидят по своим домам, и наверняка следят за мной, неприкаянным мотоциклистом, медленно взбирающимся по живописному серпантину вверх.

Помнится, как это тогда было заведено, солдат перед долгожданным отпуском должен был сделать роте что-то приятное. Иначе отпуск мог сорваться совершенно по надуманной причине. А так как я кое-как умел рисовать, старшина за пару дней до отъезда дал мне задание. На пустующей стене в туалете изобразить что-нибудь этакое. Горный пейзаж, к примеру.

Выдал мне нехитрый набор красок, кисти и, напутственно похлопав меня по плечу, напутствовал : «Дерзай. На всё у тебя пара дней».

В горах, если я и был, то горы эти были не сильно высокими, поэтому пришлось фантазировать.

Сначала изобразил тёмную отвесную скалу. К ней пририсовал пологий зелёный склон, на котором изобразил пасущихся овец, внизу — горную речушку и всё это под синим небом с парой белых облачков.

На всё ушло аккурат два дня, так как не все краски из набора были масляными. Приходилось ждать, когда высохнут нитрокраски и уже по ним малевать масляными. Но в итоге получилось неплохо. Для помещения туалета, как по мне, так в самый раз.

Закончив работу, побежал искать старшину роты, и, найдя мы пошли принимать мою работу.

Зайдя в туалет, мы оба остолбенели. Перед картиной стоял каптёр-ингуш и плакал. Практически рыдал никого не стесняясь. Проговаривая что-то, из чего становилось понятно, что он яростно хочет домой.

Вот она — сила искусства.

Старшине оставалось только развести руками. Однозначно, моя работа была принята. Уж если ингуш заплакал …

Дорожка, петляя между скал, вывела на зелёный склон у подножия огромной горы и начала петлять по нему, взбираясь всё выше и выше. В голове что-то щёлкало и трещало. Я перестал слышать не только гул мотора мотоцикла, но и самого себя. Зевнул, и вроде бы стало полегче. Звуки вернулись, но общее состояние организма от такой высоты было непривычным.

Вырулив из очередного виража, я увидел смотровую площадку с кафе и припаркованными рядом с ним теми самыми «Харлеями», которые прогрохотали мимо меня в начале дороги.

Все они стояли в ряд, выставленные явно напоказ. Сами же седоки отсутствовали.

Ставить свой мотоцикл рядом постеснялся. Да и что там показывать? Грязь дагестанских дорог? Волгоградскую мошку, которой забито всё, что можно и нельзя? Старенькие сумки, коими увешан мой мотоцикл?

Нет. Оставлю его на обочине, подальше от всего этого шика и блеска. А сам пойду посмотрю, что там такого интересного.

Это перевал Цей-Лоам. Виды с этого места открываются потрясающие. Заснеженные тёмные горные хребты в облаках, зелень лугов на склонах гор и вьющаяся ниточка серпантина, по которому я забрался сюда на мотоцикле. Яркое высокогорное солнце и прозрачный чистейший воздух.

Хотя нет. Что-то портит его чем-то совершенно неуместным здесь. В букете из горных трав и цветов присутствует что-то явно лишнее. Приторно-яркое, синтетическое, от чего у меня перебивает дыхание. Будто мимо только что проехало старое загаженное такси со связкой ёлочек-вонючек на салонном зеркале, призванное забить запах немытости таксиста.

Я не сразу понял, откуда идёт эта вонь. И лишь когда приблизился к группе весёлых граждан на смотровой площадке, понял, что этот «букет» доносится именно отсюда. А приглядевшись, понял, что это те самые харлеисты, чьи блестящие байки припаркованы у кафе.

Они шумели, принимали разные странные позы и фотографировались на фоне вечных гор. Я же отошёл чуть в сторону, дабы выйти из зоны поражения и таки вдохнуть уже чистого горного воздуха, настоянного на цветущих горных травах.

Группа, наигравшись, проследовала по тропе мимо меня, задержавшего дыхание насколько это было возможно, дабы не схватить приступ аллергии от этой какофонии ароматов. А я, чуть выждав, занял их место на площадке.

При этом, проходя мимо меня, никто из них не обратил на меня внимания, что в среде приличных мотоциклистов считается зашкваром. Но я не удивился ни капли, ибо для харлеистов, это нормально. Ведь «Харлей» — это колесница богов как минимум. И любой мотоциклист, став обладателем мотоцикла этой марки, автоматически становится полубогом. Как минимум. Ведь не каждый себе может позволить такое. Тем более такой нищеброд, как я. Случайно заехавший в это место божественной красоты с этими полубогами. Хорошо хоть не потребовали преклонить колено перед благоухающими особами. И на том спасибо.

Ну вроде воздух снова чист и свеж. Надышавшись им вдоволь, поплёлся к мотоциклу. И уже собрался было оседлать его и отправиться дальше, как увидел, что ко мне идёт один из местных жителей. Молодой парень лет двадцати.

-Салам! Откуда к нам приехал? — поинтересовался он, поправляя кепку на голове.

— Из Московской области. Еду через Дербент в Крым, — поспешил объяснить незнакомцу, что я уже не первый день в дороге.

— А сколько стоит твой мотоцикл? — неожиданно для меня спросил молодой человек.

— Раз в десять дешевле тех, что стоят у вашего кафе, — поняв, к чему он клонит ответил я.

— Там каждый по четыре миллиона, — не без зависти в голосе ответил парень.

— Так, значит, я ошибся. Мой ещё дешевле. Но даже на таком, сумел добраться до этой красоты, — ответил я.

А дальше молодой человек, немного замявшись произнёс фразу, адресованную будто и не мне, а кому-то. Не то с завистью, не то с упрёком.

— Вот вы, приезжаете сюда на дорогих мотоциклах, машинах. Веселитесь, жрёте как не в себя. Сорите деньгами. А мы всю жизнь собираем деньги на хадж.

Услышанное меня задело.

— Уверен, что ты слышал историю про богатых и игольное ушко. Так кому ты позавидовал? Тем, кто не верит ни во что, и готов ради собственной выгоды продать всё, в том числе и веру своих отцов? Тем, кто считает себя богом? Тем, кому плевать на остальных? И это говорит правоверный мусульманин? — выдал я совершенно неожиданно для себя.

Парень, услышав это, опустил лицо и замолчал. Видно было, что ему было как минимум стыдно за произнесённые слова. Тем более перед иноверцем, который поставил его на место.

— Твой выбор. Стать таким, как те, кому ты сейчас завидуешь, или принять веру отцов и продолжить их дело. Да и зачем копить деньги на хадж? Что мешает просто выйти из дома в сторону Мекки? Тем более, если ты мусульманин. Любой такой же, как и ты, поможет тебе в дороге, как помогаем друг другу в дороге мы, мотоциклисты. Эти на Харлеях не в счёт. Это не мотоциклисты. — продолжил я.

Может, я, конечно, погорячился, но, судя по тому, что парень поднял голову и как он на меня посмотрел, стало понятно, что я задел его чувства и он понял свою ошибку.

Мы попрощались. Парнишка пожелал мне доброй дороги, и, когда уже тронулся в путь, вслед крикнул мне: «И да хранит тебя Аллах!»

Дорожка пошла вниз. Дабы не насиловать двигатель, включив передачу, его заглушил и катился в тишине на сцеплении, изредка притормаживая на крутых спусках. Места здесь красивейшие, и, судя по тому, как меня отсюда выпускали, заповедные. И это правильно. В таких местах должно быть тихо и чисто.